Ирина Геннадьевна Мариничева,
- доктор медицинских наук, доцент кафедры пластической хирургии РУДН,
- сертифицированный пластический хирург,
- челюстно-лицевой хирург высшей квалификационной категории,
- член Общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов России,
- член Международного общества эстетических пластических хирургов (ISAPS),
- член Европейской ассоциации черепно-челюстно-лицевой хирургии (EACMFS),
- член Объединения специалистов эстетической медицины,
- член Американской ассоциации женщин хирургов.
- председатель правления Российской ассоциации женщин-пластических хирургов.
Профессионализм!..
Чем отличается хороший пластический хирург от просто хирурга? Во-первых, комплексным подходом в решении поставленной проблемы. А это требует широчайшего кругозора, опыта и умения принимать правильные решения в нестандартных ситуациях. А главное – понимание пациента, его желаний и потребностей.
Развитие этих качеств требует долгой кропотливой работы над собой.
Я получила прекрасное академическое высшее медицинское образование. Уже в стенах института определилась с выбором профессии, что позволило выбрать и пройти подготовку на лучшей в нашей стране кафедре реконструктивной и пластической хирургии по специальности челюстно-лицевая хирургия под руководством профессора А.И. Неробеева.
За время аспирантуры я прошла подготовку в Институте реконструктивной пластической хирургии Нью-Йоркского медицинского университета (США) под наставлением легендарного Joseph G. McCarthy. Именно американская школа сформировала мои основные знания и навыки в пластической хирургии, что позволяет нестандартно мыслить в сложных ситуациях, быстро и четко оперировать, не затягивать время пластической операции.
Комплексная подготовка сформировала во мне необходимость постоянного усовершенствования, разработки и внедрения новых идей в специальность. Моя диссертация посвящена сложнейшей проблеме – коррекции защитного аппарата глаз при поражении лицевого нерва.
Параллельно мне удалось разработать целый раздел пластической хирургии, посвященный пластике ног. До появления заводских имплантатов, первые силиконовые эндопротезы для пластики голеней я изготавливала самостоятельно. Затем, с приходом на наш рынок продукции Eurosilicone и Polytech, я усовершенствовала методику круропластики, и на сегодняшний день имею опыт более 500 пациентов (1000 имплантатов). В настоящее время я внедряю в практику пластику внутренней поверхности бедер имплантатами.
Современная пластическая хирургия диктует необходимость широкого применения косметологических методов восстановления и улучшения результатов операции. Для профессионального применения этих средств я специально прошла подготовку по дерматокосметологии и дополнительную сертификацию по использованию препаратов содержащих ботулотоксин, филлеры, нитевого лифтинга.
Я являюсь активным сторонником антиэйдж (anti-age) медицины, и убеждена, что после пластической операции мой пациент должен не только выглядеть моложе, но и добиться общего омоложения и оздоровления организма.
Интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев о скандале вокруг своего выступления
Заявления Мариничева прозвучали на заседании Общественной палаты РФ, где ученые обсуждали импортозамещение технологий, которые оказались недоступны России из-за санкций Запада. Из всего, что сказал омбудсмен, возмущение у пользователей сети вызвали два тезиса: про необходимость военного присутствия России для навязывания Западу наших технологий и бессмысленность подготовки IT-кадров.
«Мы сможем давать технологии другим странам, только когда у нас будет (там. — «Газета.Ru») военное присутствие. Когда у других стран не будет альтернативной возможности не брать это у нас», — заявил Мариничев. Вслед за чем прозвучала еще одна мысль:
«Я честно и открыто говорю: если вы хотите навредить стране, то вы должны вкладываться в подготовку IT-специалистов на территории РФ. Большего вреда произвести невозможно».
Общественность отреагировала на заявления Мариничева градом насмешек. Политик Алексей Навальный назвал омбудсмена «воинствующим дебилом» и обвинил российские власти в том, что они «ведут нацию к поражению, в том числе и навязывая нам технологическую отсталость».
«Газета.Ru» попыталась выяснить, что именно хотел сказать Дмитрий Мариничев, который впервые с момента назначения подвергся по-настоящему жесткой критике.
— Вы действительно сказали то, что приписывает вам пресса?
— Я подписываюсь под каждой фразой, ни от одной не откажусь. Но все эти фразы описывают лишь один из возможных путей. Я никак не ожидал, что один из возможных путей будет преподнесен как моя абсолютная позиция. Это не нормально.
— Ожидаемо, что люди негодуют, ведь вместо тезисов о том, что нужно создавать условия для своих инноваций, они услышали фразу про военное присутствие.
Над «Википедией» нависла уголовная статья
После блокировки страницы на ресурсе против администрации русскоязычной версии «Википедии» может быть…
24 августа 17:58
— Я говорил абсолютно банальные вещи, которые известны еще со времен Римской империи. Сначала приходит на территорию армия, за ней торговцы, а потом получается государственная власть и рынок. Только так и никак иначе. Поэтому
если мы на государственном уровне выбираем режим «Россия против всех», то у нас не будет никаких шансов продавать наши продукты и технологии, кроме как проводить геополитическую экспансию в мир.
А так как мир в любом случае поделен, то это приведет к неизбежной конфронтации с теми странами, которые уже присутствуют в каком-то регионе. Это то же самое, что делал Советский Союз, распространяя идеологию социализма, технологии и, по факту, свою модель на весь мир. И, соответственно, страны БРИКС и прочие должны попасть под геополитическое влияние России как доминантного центра. И я нисколько не иронизирую.
Поэтому вопрос — как будут развиваться события? Если будут Европа, Англия, США, Канада, а против них Бразилия, Китай, Индия, Россия — в зависимости от того, под чьим протекторатом будет находиться та или иная страна, — то это одна ситуация. Если будет третья страна, то будет третий источник технологического доминирования.
— Но есть ведь естественный рыночный вариант. То есть просто производить продукт, который пользовался бы спросом вне зависимости от политической конъюнктуры. Это не для России?
— Согласен, и это как раз второй вариант, который никак не был учтен в статье «Коммерсанта». Это вариант, когда определяются рынки будущего и в рынок будущего закладывается фундамент для разработок и подготовки специалистов, чтобы доминировать там. И этот вариант подразумевает абсолютную интеграцию России в глобальную экономику. Она занимает свое место, прекрасно понимая, что во многих аспектах она отказывается от доминирования, используя чужие технологии. Как, например, процессорной техники.
Но у России точно так же может быть ядерная энергетика, самолетостроение, военная техника. Это тоже может быть доминантная технология, которая будет востребована и за рубежом. Это говорит о балансе интересов.
Но на сегодняшний день этот баланс невозможен, поскольку идет явно выраженное противостояние между западным миром и Россией.
Виновата здесь Россия или не виновата — это неважно. Важно само состояние, и обсуждать технологический экспорт-импорт невозможно, потому что при таком раскладе мы должны производить все сами целиком и полностью. И в этом раскладе готовить IT-специалистов на чужих базисных технологиях — это фактически подрыв суверенитета России.
Я не хочу рассматривать этот вариант, потому что он неприемлем. Мы все успели пожить как граждане глобального мира, свободно перемещаясь: в отпуск в Италию, покататься на каруселях в Америке. Но может случиться так, что все изменится. И вопрос о применении того или иного метода трансфера технологий лежит в этой плоскости: а мы кто, а мы зачем и куда мы хотим?
— Россия не способна произвести интересный для всего мира IT-продукт?
— Мы не можем сделать что-то прорывное в области технологий, если мы зависим от владельцев технологий. К примеру, когда компания Intel разрабатывает новый процессор, то первая, с кем она делится мыслями, это компания Microsoft. И совместно с ней они разрабатывают аппаратно-программный комплекс. Вопрос: как мы можем разрабатывать операционную систему, опережающую Microsoft, если у нас не будет задела по времени, поскольку мы не обладаем доступом к их знаниям? Все, это замкнутый круг.
И вариант только один: мы можем сделать свой процессор, и тогда тот, кто в России разрабатывает свой процессор, будет делиться с локальной компанией.
Либо — в глобальном масштабе — мы находимся в зоне доверенного круга, а Intel будет делиться не только с Microsoft, а с какими-нибудь «Российскими операционными системами». И Intel, в принципе, все равно. Для него важны проникновение его технологий, конкуренция. Ему также невыгодно, чтобы был один Microsoft.
Но всегда есть базисная технология, которая есть у компании или государства. Так что на сегодняшний день нужно рассматривать все варианты: и пессимистичные, и оптимистичные. Да еще не факт, какие из них какие при нашем сегодняшнем восприятии событий.
— То есть вам кажется, что лучше вообще не вкладываться в подготовку IT-специалистов, потому что мы играем на заведомо чужом поле?
— Нет, это не так. Подготовка наших программистов — бесполезное сегодня занятие, но только если мы не откроем рынок и не сделаем комфортный рынок для создания творческих коллективов и компаний в России, которые смогут продавать свой продукт всему миру.
Если мы этого не делаем, то все творческие коллективы и все программисты мгновенно будут перемещаться за рубеж. Это уже практика последних двух лет.
Это нормальное явление. Как в мультике про «Немо» — рыбка из аквариума хочет убежать в океан.
Тут спорить невозможно. У государства нет иных задач, кроме как заботиться о собственном гражданине и развивать его навыки. Это моя жесткая позиция. Профобразование, постоянная сертификация, участие в конференциях и модернизация знаний — это самое важное, что должно делать государство. Но вопрос в том, что и где оно должно делать.
— Но приходится признать, что в нынешней ситуации государство со своими обязанностями справляется плохо.
— Ну мы не все знаем. И даже я не говорю обо всем, что знаю. И у государства есть хорошие начинания, а то, что делается, вполне продвинуто. Вопрос относится скорее к пропаганде и политической ситуации. Американцы тоже преследуют свои корыстные интересы.
Как меня троллят сейчас с моими словами, так и Штаты троллят Россию.
Поэтому тут надо говорить об этом, чтобы люди понимали ситуацию, кроме просто «надо готовить специалистов».
— Но факт в том, что в этой области нам мало чем есть похвастаться. У вас есть знакомые из IT-сферы, которые уехали за рубеж?
— Полно.
— И как вы оцениваете их решение?
«Привлечь крупные иностранные инвестиции сегодня вряд ли возможно»
О роли импортозамещения ПО в обеспечении национальной безопасности, перспективах создания конкурентоспособного…
10 мая 20:06
— Люди понимают, что то, чем они хотят заниматься, на сегодняшний день в России попадает под ряд ограничений.
Он бы и не хотел, может быть, уехать из России, но так звезды выстроились, что ему некуда деваться.
Профессиональная невостребованность хуже, чем востребованность, но не на Родине. Это с точки зрения человека, не страны.
— То есть вы их не критикуете за их решение?
— Нет конечно. На человеческом уровне я их не могу критиковать. Вопрос изменения условий внутри страны. И они так или иначе вернутся, потому что язык определяет сознание, и выросший в этой среде человек все равно тянется в тот социум, который ему комфортен. Но комфортные условия для самореализации должны быть созданы, иначе невозможно.
